Он был из тёмно-русых,
На вид совсем простой,
Причёсанный со вкусом
Гребёнкою густой.
Блестящий волос ровный
Пострижен под кружок.
Взгляд бегал беспокойный
И неприятно жёг.
Его глаза смущали,
В них злой таился рок,
Вожак был худощавым
И лишь в плечах широк.
Проседь видно редкую
В чёрной бороде,
Матёрость зримой меткою
Вещала о беде.
Зуб в драке был утрачен
Ещё в родных местах,
С тех юных лет там мрачно
Видна дыра в устах.
Цвет кожи смугловатый,
Усталое лицо,
Шутил замысловато,
Носил всегда кольцо.
Рост имел он средний
И в зрелых был годах,
Мог дать пятак последний
Бродяге просто так.
Умел в любое время
При всех пустить слезу.
Сносил смиренно бремя,
Боялся лишь грозу.
В общенье он коварен,
С ним трудно было жить.
Порой неблагодарно
Добро мог позабыть.
Но горькие обиды
Терпел казак года,
Не подавая виду
Нигде и никогда.
Жил в старой вере русской,
Но в церковь всё ж ходил.
А медный складень узкий
С собой носить любил.
Казачий с галунами
Носил вожак кафтан,
Он облегал волнами
Емелин стройный стан.
В толпе во время речи
Он шапку надевал —
Соболий мех на встречах
Солидность придавал.
В руках на людях саблю
Держал он наголо.
Подсвечник в виде цапли
Горел, хоть днём светло.
Долго и с величием
Сидел с пером в руках,
Водил им для приличия,
Испытывая страх.
А в грамоте секретной
Без букв была строка.
Чего не мог терпеть он,
Так это парика.
Хлопуша многократно
Вёл речь издалека:
«Какой ты ампиратор,
Коль нету парика?!» —
«Ну полно, Тимофеич,
Ты зело меня злишь.
Такая это мелочь —
Парик носить! Шалишь!
Их носят чаще баре,
В них пользы просто нет,
Стареют в них задаром
Во цвете зрелых лет.
Да в них армейский лапоть
Скрывает вшей своих.
Казак не станет прятать
Красы волос живых.
Все наши генералы
Не носят париков,
С чего б они играли
В набитых дураков».
Он в мир свободы верил
И волей дорожил,
Реальность ими мерил,
Во имя их грешил.
